Глава 40

Я возвращаюсь в Индию.


       С благодарностью вдыхал я благословенный воздух Индии. Наше судно Раджпутана пришвартовалось 23 августа 1935 года в огромном порту Бомбея. Даже этот первый день вне судна был неким предвкушением последующего года - двенадцати месяцев беспрерывной активности. Друзья собрались на пристани с венкаим из цветов и приветствиями. В наших комнатах в отеле "Тадж Махал" мы приняли несколько групп.
       Бомбей был для меня городом новым, я нашел его энергично преобразующимся, с множеством западных нововведений. Вдоль просторных бульваров тянулись ряды пальм, величественные государственные сооружения резко контрастировали с древними храмами. Однако осмотру достопримечательностей было уделено очень мало времени, я горел от жгучего нетерпения увидеть возлюбленного гуру и других дорогих мне людей. Сдав "форд" в багажный вагон, наша группа уже спешила на восток поездом на Калькутту1.
       К нашему прибытию на станцию Ховра пришло столько друзей, собравшихся нас встретить, что мы некоторое время не в состоянии были сойти с поезда. Молодой магараджа из Кашимбазара и мой брат Бишну возглавляли комиссию по встрече. Я был не готов к такому теплому и пышному приему.
       Предводимые целой колонной из автомобилей и мотоциклов, средь множества радостный звуков барабанов и раковин, мисс Блетч, мистер Райт и я, в цветах с ног до головы, медленно подъехали к дому моего отца.
       Мой постаревший отец обнял меня будто восставшего из мертвых. Без слов, с радостью мы долго смотрели друг на друга. Братья и сестры, дяди и тети, двоюродные братья и сестры, ученики и друзья давно прошедших лет сгруппировались вокруг меня, ни у кого из нас глаза не были сухими. Отошедшая ныне в архивы воспоминаний, эта сцена сердечного единения вновь неизменно наполняет мое сердце. Что же касается встречи со Шри Юктешваром, то у иеня не хватает слов, удовольствуюсь следующим описанием из дневника моего секретаря.
      
       В тот день, исполненный самых высоких предвкушений, я повез Йоганандаджи из Калькутты в Серампур. Проехав мимо каких-то причудливых лавок, в одной из которых в годы обучения в колледже Йоганандаджи любил перекусить, мы наконец выехали на узкую обнесеннкю стеной улочку. Внезапный поворот налево - и вот перед нами простой, невнушительный двух-этажный уединенный дом с выступающим на верхнем этаже балконом в испанском стиле. Все создавало впечатление мирного уединения.
       С почтением вошел я за Йоганандаджи во внутренний дворик, расположенный за стенами дома. С сильно бьющимся сердцем мы проследовали вверх по старым цементным ступеням, истоптанным, без сомнения, бесчисленным множеством искателей истины. По мере того как мы поднимались, напряжение возрастало. Перед нами у верхней ступеньки в достойной позе мудреца спокойно предстал великий человек - свами Шри Юктешварджи.
       Сердце мое было взволновано и переполнено чувствами, когда я ощутил себя благословенным привилегией пребывания в его возвышенном присутствии. Слезы затуманили мой взор, когда Йоганандаджи с преклоненной головой, припав к его коленям, коснулся рукой его стоп, а затем своей головы, выразив в смиренном послушании душевную признательность. Потом он поднялся и оказался в объятиях Шри Юктешварджи.
       Вначале не было слов, но самое сильное чувство выразилось в немых фразах души. Как горели их глаза, выражая тепло возобновленного душевного единения! Какая-то нежная вибрация прошла по патио, и даже солнце выскользнуло из-за туч, чтобы добавить внезапного величественного сияния.
       Преклонив колена перед учителем, я передал свою собственную невыразимую любовь и признательность, коснувшись его стоп, огрубевших от времени и служения. Затем я встал и встретился взглядом с парой прекрасных глаз, в которых ощущалась внутренняя глубина и в то же время искрилась радость.
       Мы вошли в его гостиную, одна из сторон которой целиком открывалась на внешний балкон, тот самый, что был виден с улицы. Учитель сел на подстилку, постеленную на цементном полу. Чтобы облегчить позу, Йоганандаджи и я сели, оперевшись на подушки оранжевого цвета, лежащие на соломенной циновке у стоп гуру.
       Я все пытался проникнуть в беседу на бенгали между двумя свами. Английский язык, как я обнаружил, теряет свою законную силу, когда они вместе, хотя свамиджи магарадж, как называют другие великого гуру, зачастую говорил и на нем. Но я через согревающую сердце улыбку и сверкающие глаза воспринимал святость великого человека. Одно свойство, легко различимое в его радостной, серьезной беседе, - решительная определенность утверждения - признак мудрого человека, знающего то, что он знает, ибо знает Бога. Его великая мудрость, сила устремленности и решительность, проявлялись во всем.
       Одет он был просто: в обыкновенное дхоти и рубашку, выкрашенные когда-то в яркий цвет охры, но теперь вылинявшего оранжевого цвета. Почтительно время от времени изучая его, я отметил, что у него крупное, атлетическое тело, закаленное испытаниями и жертвами отречения. Осанка величественная. Ходит он достойно и прямо. У него веселый раскатистый смех, очень радостный и искренний, исходящий из глубины груди, заставляющий его дрожать и сотрясаться всем телом.
       Лицо и тело его, как и пальцы, имеют поразительную силу. Волосы посреди расчесаны на пробор, начинаясь серебром и переходя в серебряно-золотистые и серебристо-темные пряди, они как бы подчеркивают его черты и характер - в одно и то же время глубокие и светлые. Борода и усы поредели и, казалось, укрупняли черты лица. Высокий, как бы устремленный в небо лоб властвует в его божественном лике. Радужко властных темных глаз окружено светло-голубым кольцом. У его довольно большой и незаурядный нос, которым он забавляется в праздные минуты, щелкая и теребя его пальцами, как дитя. В покое его губы сдержаны, однако едва уловимо тронуты нежностью.
       Оглядевшись вокруг, я заметил довольно обветшавшую комнату, которая наводит на мысль о непритязательности ее владельца к материальным удобствам. Выцветшие белые стены длинной спальни имели полосы обесцветившейся синей штукатурки. В одном конце комнаты висел портрет Лахири Махасая, благоговейно украшенный цвенами. Там же был старый снимок Йоганандаджи, стоящего среди делегатов Конгресса Религий во время своего первого прибытия в Бостон.
       Я отметил странную гармонию современности и старомодности. Большая хрустальная люстра для свечей без употребления покрылась паутиной, а на стене - яркий ультрасовременный календарь. Вся комната излучала аромат мира и покоя.
       За балконом росли кокосовые пальмы, которые как безмолвные стражи вздымались над жильем.
       Учителю достаточно было одного легкого хлопка в ладоши, как тут же к его услугам был какой-нибудь маленький ученик. Между прочим, мне очень понравился один из них - худенький мальчик по имени Прафулла2, с длинными черными волосами до плеч, парой весьма проницательных глаз и небесной улыбкой. Глаза его блестели, уголки рта поднимались, как звезды и растущая луна, появляющаяся в сумерках.
       Понятно, что свами Шри Юктешварджи очень рад возвращению своего "детища" и, кажется, несколько интересовался мной - "детищем детища". Однако преобладание мудрости в натуре этого великого человека препятствовало внешнему выражению его чувств. Йоганандаджи, по обычаю ученика, возвратившегося к своему гуру, преподнес кое-какие дары. Позже мы отведали простую, но хорошо приготовленную еду. Все блюда были сочетанием овощей с рисом. Шри Юктешварджи было приятно соблюдение мною многих индийских обычаев, например, еды пальцами.
       Через несколько часов, наполненных летучими бенгальскими фразами и обменом теплыми улыбками и веселыми взглядами, мы выразили свое почтение у его стоп, простились с пранамом3 и уехали в Калькутту, навсегда унося с собой память о святой встрече. Хотя я в основном описываю внешние впечатления от святого, тем не менее все время сознавал, что его подлинное основание - духовное величие. Я чувствовал его силу и пронесу это чувство как свое божественное благословение.
      
       Из Америки, Европы и Палестины я привез подарки для Шри Юктешвара. Ничего не сказав, улыбаясь, он принял их. В Германии для самого себя я купил набор тростей для зонтов, а в Индии решил подарить их учителю.
       - Вот этот подарок я ценю! - При этом непривычном замечании глаза гуру были обращены на меня с нежностью. Изо всех подарков он решил показать посетителям именно трости.
       - Учитель пожалуйста, позвольте мне достать новый коврик для гостиной. - Я заметил, что его тигровая шкура лежала на какой-то совершенно истлевшей тряпке.
       - Сделай так, если тебе хочется, - в голосе гуру не было энтузиазма. - Посмотри, моя тигровая подстилка приятна и чиста. Я - монах в маленьком царстве, за ним - огромный мир, интересующийся лишь внешним.
       Когда он произнес эти слова, я почувствовал, что годы отошли куда-то и я снова ученик, очищаемый в повседневном огне дисциплинированности!
       Когда наконец я с трудом оторвался от Серампура и Калькутты, мы с мистером Райтом выехали в Ранчи. Какой прием, какая трогательная овация! Со слезами на глазах я обнял самоотверженных учителей, которые держали знамя школы поднятым в течение пятнадцати лет моего отсутствия. Веселые лица и счастливая улыбка учеников были достаточным доказательством ценности их заботливого воспитания в школе и обучения йоге.
       Но увы! Учебное заведение в Ранчи было в большом материальном затруднении. Сэра Маниндра Чандра Нанди, старого магараджи, чей кашимбазарский дворец был обращен на центральное школьное здание и который сделал много царственных пожертвований, теперь не было в живых. Вследствие недостатка необходимой общественной поддержки школа ныне находились в серьезной опасности.
       Я не потратил годы в Америке напрасно и научился кое-чему из ее практической мудрости, ее духу неустрашимости перед препятствиями. Неделю я оставался в Ранчи, борясь с проблемами. Затем последовали интервью в Калькутте с выдающимися лидерами и воспитателями, продолжительная беседа с молодым магараджей Кашимбазара, обращение к отцу за финансовой поддержкой - и вот шаткие основанмия Ранчи стали поправляться. Много пожертвований, в том числе один большой чек от моих американских учеников, прибывший как раз вовремя.
       После немногих месяцев пребывания в Индии я имел счастье увидеть школу в Рончи признанной официально. Мечта всей моей жизни о навсегда обеспеченном центре йоговского воспитания осуществилась. Она владела мной еще тогда, когда у меня была группа из семи ребят, в скромных начинаниях 1917 года.
       Эта школа, Йогода Сатсанга Брахчамарья Видьялая, проводит занятия по предметам начальной и средней школы под открытым небом. Как ученики, живущие в школе, так и ученики, живущие дома, кроме изучения основных предметов получают определенное профессиональное воспитание.
       Через комитеты самоуправления ребята сами регулируют большую часть своей учебной и общественной деятельности. В начале преподавательского пути я открыл, что ребята, проказливо радующиеся тому, что провели учителя, охотно принимают правила дисчиплины, установленные их соучениками. Сам никогда не быв образцовым учеником, я всегда с сочувствием относился ко всем проказам и проблемам ребят.
       Спортивные состязания и игры поощрялись, поля оглашались возгласами детей во время тренировок по хоккею и футболу. Учащиеся Ранчи часто выигрывали кубки в соревнованиях с другими школами. Гимназия под открытым небом была широко известна. Перезарядка мышц волевым усилием и мысленное направление энергии в любую часть тела - характерная черта йогоды. Ребята обучаются также асанам, фехтованию и латхи (палка). Обученные приемам первой помощи, студенты Ранчи оказывали ценную услугу своей области в трагические периоды наводнения или голода. Мальчики работают в саду и выращивают собственные овощи.
       Предметам начальной школы на хинди обучаются колы, санталы и мунды - народности, населяющие эту область. В ближайщих селах организованы классы для девочек.
       Уникальная черта Ранчи - посвящение в крия-йогу. Ребята ежедневно занимаются духовными упражнениями, распеванием Гиты и обучаются наставлениям и примерам добродетелей скромности, самопожертвования, искренности и правдивости. Они учатся тому, что зло - это то, что приносит горе, а добро - это действие, ведущее к счастью. Зло можно сравнить с отравленным медом, соблазнительным, но пропитанным смертью.
       Победа над беспокойством тела и ума методами концентрации приносит удивительные результаты. В Ранчи не в новинку увидеть трогательное маленькое тельце лет девяти-десяти, целый час сидящее в неизменной позе с немигающим взглядом, направленным на духовное око.
       Госпиталь Йогода Сатсанга Севашрам (Дом Службы) в Ранчи предлагает бесплатную медицинскую помощь тысячам индийских бедняков.
       Во фруктовом саду стоит храм Шивы со статуей благословенного учителя Лахири Махасая. В саду под манговыми деревьями каждый день занимаются молитвами и изучением Святых Писаний.
       Ранчи расположен на высоте шестисот метров над уровнем моря, климат мягкий и ровный. На участке в одиннодчать гектаров, рядом с большим бассейном, расположен один из лучших фруктовых садов Индии - пятьсот плодовых деревьев манго, гуавы, личи и финиковые пальмы.
       В библиотеке Ранчи множество журналов и около тысячи томов на английском и бенгали, подаренных жителями Запада и Востока. Есть коллекции Священных Писаний мира. Тщательно классифицированный музей выставляет археологические, геологические и антропологические экспонаты, являющиеся в значительной степени трофеями моих странствий по разнообразной земле Господней4.
       Открыты и ныне процветают средние школы-филиалы с проживанием в школе и дома, сохранившие характерные черты Ранчи. Это - Йогода Сатсанга Видьяпитх, школа для мальчиков в Лакшманпуре в Западной Бенгалии и обитель в Эджмаличаке, в Миднапуре (Бенгалия)5.
       Величественный Йогода матх был освящен в 1938 году в Дакшинешваре у Ганга. Всего в нескольких милях к северу от Калькутты новая обитель представляет мирный приют для жителей города.
       Дакшинешвар матх - центральный орган Общества Йогода Сатсанга в Индии и его школ, центров и жилищ в различных частях Индии. Общество Йогода Сатсанга в Индии официально присоединилось к международному центру Общества Самопознания расположенному в Лос-Анджелесе. Деятельность Йогода Сатсанга6 включает издание ежеквартального журнала Йогода и рассылку каждые две недели уроков студентам во всех уголках Индии. В этих уроках даются подробные инструкции Общества Самопознания к методам энергизации, концентрации и медитации. Их благоговейная практика составляет основу для высшей инструкции в крия-йогу, которая дается преуспевающим студентам в последующих уроках.
       Образовательная, религиозная и гуманитарная деятельность Йогода требует служения и преданности многих учителей и сотрудников. Я не привожу здесь их имен, так как их много, но в моем сердце для каждого имеется теплое место.
       Мистер Райт прочно сдружился с ребятами Ранчи. Одетый в простое дхоти, он некоторое время жил среди них. В Бомбее, Ранчи, Калькутте, Серампуре - повсюду, куда бы ни поехал мой секретарь, обладающий даром живописания, он вынимал свой путевой дневник, для того чтобы записывать все, что пережил. Однажды вечером я спросил его:
       - Дик, каково твое впечатление от Индии?
       - Мир, - сказал он задумчиво. - Аура расы - мир.



       1. Мы прервали свою поездку в центральных провинциях в Вардха на полпути через континент, чтобы повидать Махатму Ганди. Эти дни описаны в главе 44. Return
       2. Прафулла - это тот мальчик, который был с учителем, когда к ним приблизилась кобра (см. гл. 12). Return
       3. Пранам, или буквально - полное приветствие, от санскритского корня нам - приветствовать и префикса пра - полностью. Полное приветствие оказывается, главным образом, монахам и другим уважаемым людям. Return
       4. Музей на Западе с подобными экспозициями, собранными Парамахамсой Йоганандой, находится в Обществе Самопознания, расположенном на озере Шрайн в Калифорнии. - Примечание американского издателя. Return
       5. Из этого первоначального корня растут многие образовательные учреждения Йогода Сатсанга для девочек и мальчиков в нескольких местах Индии. Их учебный план имеет диапазон от начальной школы до уровня колледжа. Return
       6. Йогода - это производное от йога - союз, гармония, равновесие и да - то, что дает.
       Йогода - это слово, созданное Парамахамсой Йоганандой в 1916 г., когда он открыл принципы перезарядки человеческого тела энергией из космического источника (см. гл. 27). Шри Юктешвар называл свое жилище Сатсанга, его ученик Парамахамсаджи, естественно, захотел оставить это название.
       Индийское общество Йогода Сатсанга - это не прибыльное учреждение, созданное, чтобы жить бесконечно. Под этим именем Йоганандаджи объединил свою работу и устои Индии, которые теперь умело определяются Советом директоров в обители Йогода матх в Дакшинешваре. В различных уголках Индии теперь процветают центры медитации Йогода Сатсанга.
       На Западе, избегая санскритских слов, Парамахамса Йогананда проводил работу под названием "Общество Самопознания". С 1955 г. президентом как Общества Йогода Сатсанга в Индии, так и Общества Самопознания является Шри Дайя Мата. - Примечание американского издателя. Return

Используйте ЛОТОС для переходов по страницам